Хранитель[СИ] - Иар Эльтеррус

  Всадники подскакали к роженице, и вихрем слетели с лошадей. Услышав, что Зарита рожает, Мита взволновалась не на шутку - день назад она осматривала женщину, и не заметила никаких проблем.

  - Плохо, ой плохо... - Мита покачала головой. - Роды быстрые слишком, ребенок спешит на свет показаться. Дитя и не выжить может, да и Зарита может потом плоха быть.

  Дребезжа плохо закрепленными колесами подъехала телега. Дарана, ученица Миты, подвезла полотенца, воду, одеяла и другие вещи, необходимые для родов.

  Спустя два часа все закончилось. Несмотря на опасения, и ребенок, и Зарита чувствовали себя хорошо. Девочка родилась здоровенькой, задышала хорошо, закричав во весь голос, а сейчас кушала, глядя на маму глазами ослепительно синего цвета.

Земля, один из ключевых миров Девятимечья

Украина, Одесса

  - Палыч, что там?

  Старший следователь Шевченковского отдела РУВД Приморского района Одессы Артем Пащенко шестым чувством ощущал, что на этот раз сухие слова 'двойное убийство' таят в себе нечто большее. Предчувствиям он предпочитал доверять, зная, как редко они обманывают.

  - У нас, Тоф, самый настоящий пи***ц! Дай цигарку. Два трупа в комнате, все в кровище угваздано нахрен! - Антон Палыч, криминальный эксперт, за глаза ласково называемый Чеховым, затянулся, раскуривая сигарету. Его руки мелко дрожали. - Мужик два метра ростом, косая сажень в плечах, мастер айкидо международного уровня, шестой дан, прикинь? Весь мир объездил, преподавал. Огромный синяк на груди, в форме двух ладоней, грудина раздроблена от удара - и все! Ни царапин на кулаках, ни перекинутой мебели. Ты понимаешь, Тоф, что это значит?

  Артем понимал. Кто-то смог одним ударом вырубить здоровенного айкидока так, что тот не смог ему ничего противопоставить. И не просто вырубить, а сломать грудную клетку.

  - Это что же, удар по типу лобового столкновения?

  - Ага, точно. Такие же переломы у водителей от руля бывают. Но это только цветочки, а ягодки вот сейчас пойдут. У мужика этого, Синильникова, порезаны вены, и кровью на стене какие-то знаки нарисованы. Причем еще и выжжены на обоях неизвестным способом. И колотый удар в сердце, каким-то кривым кинжалом, вроде бебута. Второй труп - дочь, Ирина Синильникова, почти шестнадцать лет. Много чего в жизни видел, но это... Это самое страшное. Она наполовину съедена, понимаешь? Вся комната в крови, тело зубами разорвано в клочья, причем форма прикуса мне просто неизвестна. Не собака, не человек, хрен его знает, нет таких тварей, короче! Тоже умерла от удара в сердце, но уже другим кинжалом, прямым. И главное - двери и окна закрыты изнутри, ломать пришлось! Так что, ребята, - эксперт пристально посмотрел на слушающих, - у нас еще один 'висяк'. Самоубийство тут не привесишь, не могла же она сама себя сожрать! Вот такая у нас, б**ть, юморина.

  Палыч развернулся и пошел к 'бобику'. Артем сочувственно посмотрел ему в спину, понимая, что эксперту предстоит еще отчет писать, и решительно вошел в подъезд.

Нилайх, Синий Домен Девятимечья

Пустоши Хары, Замок Таргана.

  Тарган возник внезапно: яркая вспышка, краткий отблеск портала. Пусть враг, но восхищаться врагом Райх не брезговал. Тем более таким врагом! Редкий человек вызывал хоть какие-то эмоции у древнего дракона.

  Не обращая внимания на Райха, маг подошел к увешанной трофеями стене. Он уже давно укрепил настенное крепление для кинжала, и вот наконец, оно пригодилось - цель достигнута. Больше кинжал не понадобится - самое главное дело оружие уже выполнило, и все, что оно сможет сделать в будущем, будет лишь искоркой огнива на фоне слепящей звезды.

  Тарган полюбовался висящим на стене оружием и обернулся к дракону.

  - Два из трех. Осталась железяка. - Тарган сел в кресло, и посмотрел Патриарху в глаза. - Ну что, как ощущения?

  Дракон низко склонил голову, пытаясь скрыть охватившее его ликование: хоть он и не мог пользоваться магией, но чтобы определить Хранителя, магия Дракону Предела попросту не нужна. И Тарган ошибался, думая, что у него получилось! Ну и хорошо! Пусть думает, что хочет, пусть будет уверен, что у него вышло, и напрасно ждет Меч, пусть будет убежден в победе - Хранитель еще придет на Нилайх, и воздаст сполна!

  Глава II

Нилайх, Синий Домен Девятимечья.

Страддха, Лесной Яр.

  14 лет спустя

  Перо скользило по грубоватой серой бумаге с негромким скрипом. Рядом лежала стопка уже исписанных тонким почерком листов; несколько скомканных лежало отдельно. Время от времени Зарита отрывалась от письма, распрямляла затекшую спину и откидывала спадающие на глаза волосы; брала маленькие металлические щипцы и поправляла в лампадке, что стояла рядом, фитиль, так и норовящий провалиться внутрь, в темно-красное масло. Затем она окидывала письмо взглядом, окунала перо в стоящую рядом чернильницу и снова склонялась над бумагой. Времени в запасе оставалось немного, а написать следовало немало.

  'Рэма у меня красавица каких поискать. В жизни таких больше не видала, ни здесь, в Страддхе, ни в Лексе. Огромные синие глазищи под тонкими черными бровями, слегка вздернутый небольшой носик, полные красные губы. И такая она высокая, стройная, ловкая... Если бы не родила ее сама, сказала бы, что это эльф, а не человек. Сквозит в ней что-то такое, глубокое-глубокое - горделивая осанка, широко развернутые плечи... Бывает, присмотришься, и дух захватывает, кажется что на царевну какую, а не на родную дочь смотришь. Станет вот так возле окна, в простой холщовой рубахе, босая, а глаз от нее не отвести - глаза сверкают синим льдом, черные волосы струями падают на спину... Видать, пап, бабушкины крови-то, аристократические - гляжу на нее и радуется сердце, не могу налюбоваться ее красотой. Не обделил ее здесь Творец, от всех щедрот отсыпал.

  Но с остальным все у Рэмы очень плохо. Видать все, ей положенное, на внешность пошло. Красивые у нее глаза, но пустые, совсем пустые. Ничего в них не видать, ни радости, ни печали - смотрит насквозь, и никак не понять, видит она тебя или нет. И ни пары из уст, словно немая. Молчит и смотрит.

  Я ж ее недоношенной родила. Всего восемь месяцев она у меня под сердцем пробыла; спешила сильно на белый свет родиться. Не прошло ей это даром, ой не прошло - беда с ее разумом да и только. Юродивая у меня Рэма, со странностями.

  На ноги дочка встала аж в пять лет. До того все как младенец ползком да ползком. Одногодки уже полным ходом по деревне носились, в лес по грибы ходили, шкоду учиняли, а Рэма все дома на лежанке сидела.

  Зато когда наконец ходить научилась, сразу и побежала полным ходом, и по деревьям лазать начала, да так что все ахнули. Сильной такой, ловкой стала расти, только удивляйся: в лесу она что тот южный рукач с ветки на ветку перепрыгивает, Окру туда-обратно переплывает по два раза - а это, пап, не каждому мужику под силу! А шкаф? Три раза пытались переставить шкаф в ее комнате, так она его сама назад ставила. Тяжелый ведь, как только она его сдвинуть смогла? А потом как увидела, что опять его двигать собрались, такую истерику закатила - и руками махала, и Рикана отталкивала... Пришлось оставить там где стоял.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});